Хотя жизнь ее - вся из крайностей. Родилась на Дальнем Востоке, жила во Франции, училась в Германии, отбывала срок в сталинских лагерях... Пережитые трудности только усилили благодарность к тем, кто когда-то в чем-то помог.

Латвия была в жизни Лидии как бы предопределена. Родилась она во Владивостоке. Отец служил лесничим, но дом обустроил вполне "по-буржуйски", хотя пожить в хоромах не успел, незадолго до прихода Красной Армии в город умер, в первые же дни новой власти соседи разграбили усадьбу. Молодой вдове с тремя детьми заявили: теперь все народное. Начались скитания в поисках жилья, пропитания. Приютились на острове "Латвия" - есть такой на Дальнем Востоке. Обзавелись огородиком. Но младшие дети не смогли перенести постоянные лишения и болезни - в живых осталась лишь пятилетняя Лида.

Большое участие в их судьбе принимал тогда адъютант генерала Куропаткина - Эдуард Зеппс. Через некоторое время он стал отчимом Лидии. Появился у нее и младший брат.

...Япония разрешила белоэмигрантам-дальневосточникам (в их числе были и родители Лидии) пересечь оккупированный Китай и погрузиться на французское судно. Путешествие длилось несколько месяцев. Высадились в Марселе. В поисках лучшей доли семья вскоре перебралась в Гамбург. Здесь Лидия впервые пошла в школу. По-немецки ни слова не знала, но педагоги отнеслись к ней с пониманием, казалось, все уроки посвящали ей одной. Освоилась Лида быстро.

В 24-м Эдуард Зеппс привез семью на свою родину, в Латвию... но вскоре завел новую. Прежняя осталась без всяких средств к существованию - нечем было даже оплачивать квартиру. Хозяйка распорядилась вынести прямо на улицу все их вещи: выселила.

Мимо проходил священник Христорождественского собора отец Кирилл. На слезы матери - что же ей теперь делать, одной, с четырьмя детьми, отец Кирилл деловито посоветовал: брать извозчика, грузить мебель и ехать к нему домой. Им предоставили большую комнату, где они благополучно прожили несколько лет.

Лидия окончила знаменитую в 30-е годы Тайловскую гимназию, но трудовую жизнь пришлось начать с ученицы в часовой мастерской. Однажды в нее зашел Николай Александрович. Шумно порадовался, что у часовщиков такая хорошенькая барышня. Шум, веселье, деловые споры возникали повсюду, где бы ни появлялся инженер Николай Александрович. Лидия пленилась им сразу. Одно имя - как у российского императора.

Возможна ли взаимность? Иногда казалось - да, но порой он ее вовсе не замечал. После долгих мучений Лидия решилась на откровенный разговор, как пушкинская Татьяна. Едва поняв, что ему признаются в особом расположении, ее собеседник отскочил на дальний конец скамейки, на которую они присели. Растерянно пробормотал, что они могут остаться просто друзьями. Но Лидия категорически заявила, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может, и, поблагодарив, с достоинством удалилась.

Чувство ее было настолько сильным, что она надумала свести счеты с жизнью. Однако совладала с собой, стал избегать того, о ком страдала. А тому, видно, стало не хватать устремленных на него восторженных глаз, пылающего лица при звуке его голоса. Николай Александрович сделал предложение. В 38-м они обвенчались. Но через год Лидия сама ушла от мужа: женским сердцем распознала - недооценивают ее. Позже встретила прекрасного человека, но и с ним семейное счастье длилось недолго. В конце войны, перед приходом Красной Армии в Латвию, Лидия уедет с мужем в Германию. В разбитом Дрездене не сможет скрыть радости, услышав русскую речь. Этого окажется достаточным, чтобы "особисты" обратили на нее внимание. Мужа (немца) определят в лагерь на месте, а ее отправят "домой", в Сибирь. На 13 лет.

Лидия всегда производила впечатление благополучного, богатого человека. Даже в лагере, измученная этапом, услышала за спиной: "Эту - обязательно шмонать! Она - артистка". А у "артистки" ничего в мешке не оказалось, кроме лагерной обувки.

Маленькая, хрупкая - она противостояла и уголовной среде тем, что оставалась сама собой, не поддавалась отчаянью и озлоблению. Это ее внутреннее состояние чувствовали самые отчаянные уголовницы: не трогали. Лишь однажды ее попытались обокрасть, после получения посылки из дома. Ночью Лидия внезапно проснулась и обомлела: уголовница, гроза всего лагеря, за ней и убийство числилось - забирала ее продукты. "Ольга! Ты?" - не злость или испуг уловила преступница в голосе Лидии, а только сострадание, мол, зачем же воровать? Вместе они следовали по этапам еще из Германии. Не преступницу, а попутчицу видела Лидия в солагернице. Машинально, как их самих обычно обыскивали, Лидия провела руками по фигуре ночной визитерши, вытащила нож. Непонимающе рассматривала его, пока не услышала: "Он тебе не нужен. Отдай мне". "На". И тут Ольга стала "выгружаться", возвращать украденные продукты. Проснулся уже весь барак и в адрес уголовницы сыпались угрозы, но та не обращала на них никакого внимания. Спокойно вернулась от самых дверей, вытащила из-за пазухи остатки: "Теперь все".

...Просто характера было бы недостаточно, чтобы выжить в лагере. На одной из пересылок у Лидии разболелось сердце. Спас ее врач медпункта Митрофан Никифорович Огнев. Свой срок он уже отбыл, но остался при зоне. Подобное случалось нередко, люди понимали, что на воле их уже не воспримут как полноценных. Врач не только подлечил Лидию, но и дал совет бывалого зека: по прибытии на место добиваться встречи не с каким-то заместителем, а с самим начальником Ивдельлага. Но вспомнила она об этом лишь после того, как в кровь разбила свои руки - тяжелым ломом каймила замерзший навоз. Пришла к начальнику, показала руки. Тот вызвал бухгалтера: не нужны ли помощники? Та горячо заверила: очень! Позже Лидия встретилась с ней в другом лагере, и бухгалтер призналась: помощников у нее собралось предостаточно, но Лидия стояла перед ней такая больная...

Лидия Федоровна и с возрастом не утратила сдержанности. Но и ей, когда речь заходит о сыне, трудно остаться беспристрастной. Приятно, когда слышит, что Виктор Экк - мастер на все руки, желанный специалист на реставрационных работах в храмах. А все его живописные работы мама хранит, еще с детских лет. По ним можно составить семейную хронику. "Иаира" Виктор написал в 10 лет, когда мама прочитала евангельскую историю. Бюст отца сын вылепил, когда вернулся из армии...

Образованию сына Лидия Федоровна подчинила всю свою жизнь. Из своей небольшой зарплаты выкраивала на оплату уроков музыки, живописи. Как бывшей зековке ей нечего было и рассчитывать на какую-то комфортную работу, с радостью согласилась на место в аптеке, куда никто не хотел идти: далеко за городом, сырое, неотапливаемое помещение, с крысиными норами. Но и сюда к ней потянулись люди.

Из пережитого в своей жизни она остро осознала - как важно помочь другому. И до сих пор о ком-то печется, беспокоится. Не ропщет, что вроде бы и вправе рассчитывать на помощь от других, возраст подоспел. В ее сердце только благодарность и любовь.