Наполеон, решив двигаться на Калугу, изрек: "Горе тем, кто встанет на моем пути". Но когда на его пути встала, укрепив позицию, русская армия, не посмел дать генеральное сражение и отступил по Смоленской дороге.

Даже российские генералы не понимали тогда Михаила Кутузова. Ученики Суворова, они привыкли одерживать верх в сражениях, Кутузов же решил уничтожить врага без них. "Я, уверенный в вашей погибели, не хотел жертвовать для сего ни одним из моих солдат..." - с презрением сказал он пленному французу.

Стратегия Кутузова и впрямь была необычна. Впервые в европейской истории партизаны в России повели войну наступательную, преследуя огромную неприятельскую армию и почти без потерь со своей стороны уничтожая ее части. Враг, столкнувшись с невиданным на Западе патриотизмом, думал лишь об одном: как унести ноги. Бонапарт умел громить неприятельские армии, но для войны с народом у него не хватало ни сил, ни опыта.

Итак, армия вторжения стремилась к одному: убраться туда, откуда пришла. Но и этого ей было уже не дано. Властители великой империи Габсбургов, сдавая Наполеону Вену, направили ему письмо: надеемся, мол, что вы не станете обижать готовое подчиниться вам население. В России же в самой маленькой деревушке жители вместо подчинения прятали все продукты, и никакая сила не могла помочь неприятелю добыть еду.

Еще в Москве Наполеон хотел сбросить с телег награбленное и взять вместо художественных ценностей муку и крупу. Но не посмел: солдаты не хотели лишаться добычи. В пути же французы обнаружили, что украденные ими в Москве меха и иконы нельзя есть. Благодаря перу Льва Толстого общеизвестными стали слова Кутузова: будут они еще лошадиное мясо есть. Великий полководец, как всегда, оказался интеллигентен и деликатен. На самом деле лошадей французы съели очень быстро. Так называемая "великая армия" перестала быть великой, кавалерия превратилась в пехоту, а любимым блюдом француза стал... жареный француз.

"Вчерась, - писал Кутузов жене 9 ноября, - нашли в лесу двух (французов. - Прим.ред.), которые жарят и едят третьего своего товарища". Каннибализм принял весьма широкие масштабы. Стоило кому-то умереть, его однополчане оживлялись - есть еда. Гурманы вырезали из тел лучшие куски. Но трупы плохо укрепляли силы. Солдаты умирали и, в свою очередь, становились пищей для уцелевших.

В преддверие зимы, как и положено, стало холодать. И тут живые стали завидовать съеденным. Бывшие кавалеристы кутались в лошадиные попоны, сделав в середине отверстие для головы. В это невозможно поверить человеку с нормальной психикой, но это правда - захватчики стали не только сжирать, но и сжигать себя.

Очевидец писал: "Десятками залезали в самую середину костров и, обгоревшие, оставались в таком положении. Другие, не испустившие еще последнего дыхания, тлели буквально на угольях".

Казаки, которые преследовали и уничтожали французов, в сущности лишь прекращали их страдания. А те в страхе преувеличивали число казаков многократно, казачью пику считали "национальным русским оружием".

Отступление остатков "великой армии" превращалось в бегство. Маршал Ней, попав в окружение, решил перейти со своим корпусом Днепр по льду, столь тонкому, что местные жители боялись ступать на него. Сам Ней на другой берег перешел. Но множество его солдат утонули. К Наполеону командир корпуса привел лишь несколько сот человек.

У Березины окружение грозило уже самому императору. Командир одного из русских корпусов адмирал Чичагов приказал взять Наполеона в плен и повелел солдатам: "Для вашей же надежности ловите и приводите мне всех малорослых". Чтобы спасти императора, сотни французских понтонеров, стоя по плечи в ледяной воде, наводили переправы. Из понтонеров не выжил почти никто. Наконец мост был готов. Французы на нем давили друг друга, Наполеон лично наводил порядок на переправе. Наконец он велел взорвать мост, оставив на другом берегу множество раненых и всех сопровождавших его армию женщин.

Тысячи французов утонули в Березине. В начале декабря Наполеон покинул остатки армии и под чужим именем с несколькими сопровождающими помчался в Париж. В дороге, в Варшаве, он сказал нетленные слова: "От великого до смешного один шаг".

Выводил в Европу остатки армии "король неаполитанский" Мюрат. Но многих ли он мог спасти? Из 600 тысяч человек вернулись лишь пять процентов. Никогда ранее история не знала столь позорной гибели столь многочисленной армии.

...Когда отмечалось 150-летие разгрома Наполеона в России, то знаменитый полководец, один из героев антигитлеровской коалиции британский фельдмаршал Монтгомери изрек: "Первое правило, начертанное на первой странице войны, гласит: не ходи на Москву".