В Латвии мне и детям не удалось получить ни прописки, ни статуса постоянного жителя, несмотря на то, что я жила в Риге с 1989 года. Дети не получили ни сантима пособия. Садик, школа, врач - все было недоступно. Нам оставалось только умереть от голода в бесправии. Латвийский УГИ констатировал, что я с детьми нахожусь на территории Латвии нелегально и не могу просить вид на жительство внутри страны. Рижский суд признал это решение законным.

Я с детьми должна была покинуть Латвию, хотя это было опять-таки невозможно: никто не мог выдать нелегально находившимся в Латвии лицам без гражданства загранпаспорта. Покупка фальшивого загранпаспорта оказалась единственным выходом из латвийской юридической мышеловки.

В первый же день после пересечения шведской границы мы обратились к местным властям с просьбой о политическом убежище. В брошюре, изданной департаментом иммиграции Швеции, красовалось: "Лицо без гражданства, вынужденное покинуть страну своего проживания из-за своей этнической, социальной или другой принадлежности, признается беженцем согласно Закону об иностранцах".

Знаю, что в сей момент у многих зашевелилось то же самое чувство надежды, как и у меня в свое время. Но обольщаться не стоит. Не переведя представленные нами документы, шведский департамент иммиграции решительно отказал нам в убежище. Обжалование поступило в следующую инстанцию - Ведомство по делам иностранцев.

Несмотря на то, что из наших документов никак не вытекало, что мы имеем российское гражданство, и департамент иммиграции Швеции, и латвийское посольство в Стокгольме решительно ссылались на это. Долгих 10 месяцев я добивалась выдачи заверенных копий наших документов от шведских властей, наконец, получив их, представила в российское посольство и получила документы, что российским гражданством мы не обременены.

Не дожидаясь ответа посольства РФ, шведское ведомство по делам иммиграции признало, что мы не являемся гражданами России, но снова отказало в просьбе об убежище.

Мы обжаловали это решение, указав, что нет той страны, которая могла бы признать нас хотя бы своими жителями и должна нас принять. Незамедлительно последовал следующий отказ. Швеция издевательски констатировала, что просьбу о проживании в стране мы должны были подать до нашего въезда в посольство Швеции в Латвии. Ясно и дураку, что латвийскому нелегалу без загранпаспорта в шведском (как и других) посольстве искать нечего.

Иногда в латвийской и шведской (конечно, не официальной) прессе появлялась маленькая информация о пикетах протеста бывших латвийских жителей в Стокгольме. Да, мы требовали равных прав всем жителям Латвии, рассказывали о Равиле Ягудине, закрытии русских школ, запретах на профессии и о многом другом. В основной же массе шведская пресса лживо и цинично молчит о том, что происходит в соседней Латвии. Зато ежедневно публикует статьи о том, как важно для Швеции вступление Латвии в Европейский Союз. Тут уж в ход идут все средства. Договорились до того, что после вступления Латвии в ЕС положение Швеции станет более безопасным. (А кто, собственно, угрожает ее безопасности?!)

Шведский министр по беженцам неустанно заверяет, что власти принимают решения только в соответствии с законами, что властями соблюдаются все ратифицированные Швецией конвенции и международные договоренности. Одновременно в печати публикуются очередные шокирующие новости об отказах в убежище тем, для кого это решение - смертный приговор. Сейчас возник очередной возмутительный термин: серьезная попытка к самоубийству. Т.е. если беженец в отчаянии решил покончить жизнь самоубийством, то ответственные лица будут решать - серьезная это была попытка или нет (другими словами, если умер, то, возможно, поверят, что человек имел серьезное намерение, ну а уж если нет, то... депортируют несмотря ни на что).

Но латвийский закон констатировал нелегальность нашего пребывания в Латвии, и оставалась надежда, что человека без гражданства и документов все-таки в Латвию ввезти нельзя. Латвийское посольство так и поступило, сообщив на всякий случай, что требуется для въезда в Латвию. Номером один значился загранпаспорт, признанный Латвией, с указанием гражданства. Такого документа ни мне, ни детям выдать не может ни Латвия, ни Швеция, не признавшая нас беженцами. Проходил месяц за месяцем, а в иммиграционной полиции Швеции шла какая-то тихая возня. Нам сообщили, что дело передано в шведский МИД. Неожиданно, сразу же после посещения В.Биркавсом Швеции, мы получили ошеломляющую новость - Латвия нас принимает. Иммиграционная полиция на полном серьезе сообщила, что никакого письменного разрешения Швеция не получила. МИДы Латвии и Швеции договорились устно, вась-вась.

Работник латвийского посольства на недоуменный вопрос, как человек без документов и признанный латвийским судом нелегалом может въехать в Латвию, злорадно информировал, что паспорт-то есть, хотя и фальшивый. "Вот он, передо мной, так что поедете с фальшивым. Мы вас берем".

Я держу в руках мой "фуллмакт" - доверенность, где Швеция гарантирует соблюдение полной секретности нашего беженского дела, полную тайну показаний, а также гарантирует не обращаться к латвийским властям и соблюдение нашей безопасности.

Теперь и вы знаете цену этим гарантиям. Я задаюсь вопросом, что с нами случится после того, как мы окажемся в Латвии и сколько будет стоить этот "спасительный" фальшивый

загранпаспорт.