Распоряжение подготовлено директором департамента стратегии образования, видным деятелем "Тевземей ун Бривибай"/ДННЛ Байбой Петерсоне и подписано министром Юрисом Целминьшем. Исключение делается только для тех учебников, аналоги которых в Латвии пока не изданы, но пользоваться ими допускается исключительно с санкции Минобраза, так сказать, по прохождении высочайшей цензуры. Ну а чтобы министерство не заподозрили в ущемлении прав некоренного населения, г-жа Петерсоне, скрепя сердце, дозволяет использование также и нелатвийских учебников при изучении иностранных языков и тех дисциплин, которые преподаются на языках национальных меньшинств. Так что русский язык и литературу в русской школе (если считать ее школой нацменьшинства) пока можно будет учить по нормальным учебникам и хрестоматиям.
Слава Богу, нашим детям дозволено читать Пушкина, Толстого и Булгакова на языке оригинала. Пока... Ибо невозможно представить, куда заведут русскую школу "патриотические" устремления г-жи Петерсоне и иже с нею. Вряд ли, конечно, местные лингвисты ухитрятся аутентично перевести на латышский язык "Слово о полку Игореве", но вот снабдить памятник русской литературы соответствующим комментарием им вполне по силам. Например: князь Игорь, такой-сякой оккупант, хотел захватить земли половецкие, однако свободолюбивые половцы дали отпор супостату и не позволили Киевской Руси удовлетворить свои имперские амбиции.
Но политический подтекст распоряжения спрятан достаточно глубоко, а вот забота о местных издательствах видна и невооруженным глазом. "Полная свобода в выборе учебной литературы особенно обострила проблемы в школах с русским языком обучения, - утверждает г-жа Петерсоне. - В эти школы как в виде дара, так и путем покупки поступают изданные в России учебники, и не все они утверждены Министерством образования России. С экономической точки зрения такого рода издательский бизнес следует отнести к разновидности теневой экономики. Но это означает, что учебная литература латвийских издательств, переведенная на русский язык, систематически не попадает в школы, она не раскупается, и издатели вынуждены покрывать убытки, поднимая цены на другие учебники".
Г-же Петерсоне вторит президент издательской фирмы Zvaigzne ABC г-жа Килблока: "...Одним из факторов, оказывающих влияние на цену учебников, является практически еще не урегулированный вопрос об использовании и снабжении учебниками школ с русским языком обучения. Многие годы в ответственных государственных структурах не было активного подхода к решению и урегулированию этого вопроса. Это принесло издательству Zvaigzne ABC большие финансовые убытки - в размере 100 тысяч латов".
Нет ни малейшего сомнения в том, что латвийские авторы и издательства могут издавать прекрасные учебники на русском языке по многим школьным предметам. Но, очевидно, макулатуры тоже хватает. Поэтому преподаватели русских школ, ориентируясь на свой опыт, часто делали выбор в сторону российских учебников, благо такая возможность у них была - в условиях латвийского рынка книжной продукции.
Примечательно, что распоряжение #501 появилось на свет 18 августа, когда большинство школ уже закупило учебники, сообразуясь со своими учебными планами и финансовыми возможностями. Что теперь прикажете делать, г-жа Петерсоне, с этой учебной литературой? Разве Минобраз возместит убытки, которые понесли русские школы и родители из-за вашего произвола?
На справедливость наивно рассчитывать, пока на ниве народного просвещения распоряжаются национал-патриоты. Удивляет, правда, позиция министра, представляющего в правительстве "Саймниекс" - партию, неустанно декларирующую либерально-демократические лозунги. Неужели г-н Целминьш всерьез полагает, что, изучив, например, историю по учебнику Шилде или Костанды, школьники станут умнее, чем если бы они усвоили предмет по трудам Ключевского или Соловьева? Судя по всему, в министерстве не расположены к тому, чтобы выпускники русских школ были разносторонне образованы, поэтому школьников и собираются кормить духовной пищей, просеянной через провинциальное цензурное сито.
В заключение хотелось бы поинтересоваться у г-жи Петерсоне, о чем будет следующее ее распоряжение? О том, что на русском языке в русских школах можно разговаривать только в туалетах?