- Нам здесь нравится, - рассказывает Андрис. - Когда мы хутор купили, а это было несколько лет назад, думали, будет дача. Купили, надо заметить, совсем дешево. В то время желающих жить вдали от цивилизации было мало. Мы тогда и не предполагали, что на закате наших дней хутор станет спасением.
Андрису и Аните под пятьдесят. Более чем по тридцать лет отработали они на Рижском электромеханическом заводе. Предприятие закрыли, работу найти не удалось. Тогда и решили: хутор будет им и домом и работой одновременно. Но многое ли могут сделать два человека?
- А на многое мы и не рассчитывали. Утопические идеи не вынашивали, - продолжает Андрис. - Старенькие "Жигули" и пустой карман - это все, что у нас было в то время. Земли меньше гектара, техники для ее обработки никакой.
В первое лето вплотную занялись огородом. К осени кое-что с него продали. На вырученные деньги купили трех поросят. К весне их забили, мясо - опять на базар. Получилась небольшая прибыль, которую пустили в оборот. Приобрели еще шесть поросят, закупили для них корм.
- Так постепенно и увеличивали поголовье, - вступает в разговор жена Андриса. Конечно, как у женщины, хлопот у нее больше. На ней дом, который надо содержать в порядке. Надо подоить корову, прогнать через сепаратор молоко, сделать творог, приготовить пищу. Огород тоже требует немало сил и времени.
Место, где живут супруги-новохозяева, необыкновенно живописное. Вокруг хутора разбросаны многочисленные озера. Одно из них почти под окном.
- Это для нас подарок судьбы, - продолжает Анита. - Мы в нем и купаемся, и воду для поливки берем.
В этот вечер, обрамленное отражением деревьев и кустов, оно было как зеркало. По поверхности скользили мускусные утки. Я невольно залюбовалась открывшейся картиной.
- Да, птица красивая, - улавливает мое настроение Анита, - но уж больно нежная. В прошлом году из тридцати утят выжили только два. Думали, что мы такие бестолковые - не сумели сохранить. Оказывается, погибли птенцы почти во всех хозяйствах. Что-то, связанное с лягушками. Простым уткам ничего, а мускусные отравились. Об этом даже в газетах писали.
Мы садимся на одно из бревен, разбросанных по двору. Пахнет свежеспиленной березой. Посреди двора на столбе гнездятся аисты. Куры давно заняли свои места на насесте. В хлеву похрюкивают свиньи. Стрекочут кузнечики, начали свой вечерний концерт лягушки.
- Хорошо! - говорит Анита. - Только жалко, что из-за дел перестаем замечать красоту. Я очень устаю. Сижу и думаю, что эти бревна надо пилить. Дрова на зиму еще не заготовили. Но мои знакомые из Риги мне завидуют. Они приезжают иногда к нам. Помогут. А я им с собой мяса дам, молока, овощей. Рады!
Близость леса имеет и обратную сторону, о которой мы, горожане, представления не имеем. Лисы заходят прямо во двор, воруют птицу. Коршуны донимают. Решили в прошлом году развести индюшек, с трудом достали яйца. Подложили их под курицу. Радовались, когда вывелись птенцы. А в итоге - коршуны всех перетаскали. Анита даже плакала от обиды. Два года назад повадились кабаны, половину картошки вырыли и съели. Перестали приходить только после того, как по краям поля положили старую обувь. Запах чувствуют и не идут.
На повороте затарахтел трактор. Приехали с соседнего хутора за помощью: в комбайне сломалась ось. Андрис когда-то был сварщиком. Теперь к нему как к специалисту нередко обращаются соседи. Хуторяне видятся редко, но живут дружно. Помогают один другому. Одалживают друг у друга технику, делятся кормами.
- В первый год у нас не хватило кормов - нам охотно предложили в долг, - говорит Андрис. - Жизнь на хуторах не сладкая. Почти у всех нехватки, несмотря на тяжелый труд. Тут ни выходных, ни праздников. А что такое начинать сначала - представить не трудно. Теперь мы уже не занимаем, хотя имеем в хозяйстве 50 свиней. От каждой чистый доход 50 латов. Разбогатеть, конечно, не разбогатели, но на ногах стоим крепко. Нет страха перед завтрашним днем.