Девяностые годы выплеснули их на асфальт наших городов
На одной из узких улочек Старой Риги можно встретить молодого скрипача. В подземном переходе - пожилого, убеленного сединами мужчину, растягивающего меха старенького аккордеона. Недавно на привокзальной площади одетый в черный костюм с большим артистическим бантом сухощавый старичок играл на мандолине. Платили ему, скорее всего, не за искусство, а за смелость и его нарядный вид. Играют и поют на улицах и в одиночку, и по двое, можно встретить и трио, и квартет. Люди идут мимо. Кто-то остановится и слушает. Кто-то на ходу торопливо бросит монетку. Одни хвалят, другие ругают. А музыка и песни не смолкают. И в жаркие летние дни, и в зимние морозы исполнители выходят на свои "рабочие места" и по нескольку часов подряд играют и поют для прохожих...
***
СТАРЫЙ ВАЛЬСОК
На Центральном базаре Риги всегда многолюдно.
Волосы ветром сдувает со лба,
Музыка эта - как наша судьба.
Снег-серебро залегает в висок,
Кружится старый, забытый вальсок.
Старый, забытый, юности нашей вальсок...
Несется над пестрой толпой песня, перекрывая звуки магнитофонных записей. И падают, звеня, желтые монетки к ногам немолодой рыжеволосой женщины, отчаянно растягивающей меха аккордеона.
... Тамара Распутина когда-то закончила музыкальное училище. Много лет работала в Доме офицеров художественным руководителем. Коллектив много ездил по Латвии, выступая в различных городах и поселках республики. Неплохо зарабатывал. Кое-что Тамара скопила. Берегла на "черный" день. И этот "черный" день наступил: деньги, положенные в банк, "сгорели". Попал в аварию муж, стал инвалидом. Сама она потеряла работу. Впала в безысходную депрессию, не видя никакого выхода. Решила покончить счеты с жизнью... Но перед этим вышла с аккордеоном на улицу и отчаянно запела. Люди как будто все поняли. К ногам полетели монеты. Домой вернулась с сеткой, полной продуктов. И вот уже 5 лет таким образом зарабатывает на жизнь.
- Бедные люди не могут купить билеты на концерты, - говорит Тамара Распутина, - они слушают меня и любят мои песни. Я исполняю вальсы, танго, русские и цыганские романсы. Часто приглашают на семейные торжества, неплохо платят.
Тамара Распутина записала кассету со своими песнями. Их на ней тридцать две. Покупают.
***
НЕУНЫВАЮЩИЙ КВАРТЕТ
Пути Господни неисповедимы. У входа в Русский драматический театр с приходом весны снова появился колоритный квартет: аккордеон, цитра, барабан с бубном и пила. Трое мужчин в соломенных шляпах и женщина в латышском национальном костюме.
Вия Яуношана всю жизнь работала бухгалтером. Но с работы уволили. Четыре стены надоели. Начала ходить в ансамбль ветеранов труда S┼ndancis во Дворец культуры завода ВЭФ. Нашла друзей. Решила проблему одиночества.
- В прошлом году пригласили на фольклорный фестиваль в Венгрию. Надо было переехать через пять границ. Миновали Польшу, Чехию, а в Словакии Юргиса (он стоит рядом) не пропустили. У него коричневое удостоверение. Не возвращаться же из-за одного всему коллективу. Денег на обратный путь нет. Я осталась с ним. Днем мы выступали прямо на улицах, а ночью, чтобы не платить за гостиницу, ехали. Так, минуя Чехию, Польшу, Литву, добрались до дома. Пока ехали, договорились о дальнейшей жизни. Теперь живем вместе.
Юргис Кукринас - интересный литовец с красным в белый горох бантом на шее и перехваченными резинкой длинными седеющими волосами. Когда-то играл в полковом оркестре в Добеле. Потом почти всю жизнь работал снабженцем иностранных судов. На разговорном уровне владеет семью языками. В четырех банках лежали у него деньги. Но во всех "сгорели".
- Живем одним днем, - говорит Вия. - Долг за квартиру стал таким, что и произнести страшно. Отключили электричество. У нас электроплиты, так что и готовить теперь не на чем, и телевизор не смотрим. А запоешь - все забудешь...
- Как свет отключили, так внуки пошли, - вставляет Юргис. Оба смеются. - А захотим что-то сварить, идем в лес. Разожжем костер - романтика.
- У меня пенсия 43 лата, а за квартиру надо платить 53 лата, - вступает в разговор Эдуард Куликовский. Родился он на хуторе под Даугавпилсом. Пятнадцатилетним парнишкой пас коров под Лиепаей. Хозяин был немец. С немцами и ушел. Работал в Германии у хозяина. Но тянуло домой. Пройдя пешком половину Германии, через Россию добрался до Латвии. В Риге закончил Политехнический институт. Всю жизнь отработал на заводе SarkanЭ Zvaigzne - мастером, потом инженером.
- А теперь играю... на пиле, - говорит Эдуард. - Я этой пилой еще в детстве дрова пилил. А смычок - это мой секрет, не выдам.
Немногословный и суетливый Арвид Ошс всю жизнь играл на цитре. Освоил в совершенстве.
- Главное - настроить, а потом только тональность меняй, - рассказывает он.
Работал формовщиком на дизельном заводе. О себе говорить не любит. "Жил, как все".
***
ПОД СЕНЬЮ СВОБОДЫ
Около двух лет назад редакция газеты "Ригас Балсс" проводила конкурс среди уличных музыкантов. Это было занятное зрелище, которое собрало немало зрителей. Победителями конкурса стали братья Зигмарс и Эдмундс Фриденберги. Уже почти шесть лет дают они свои концерты недалеко от памятника Свободы... Их дом в Талси, где они родились, выросли и жили, их сад под окном отобрали. Нашелся бывший хозяин.
- Выгнал, сказал, идите куда хотите, - говорит Зигмарс. - Поселились у знакомого в Риге. Но время прописки закончилось, и мы остались между небом и землей. К нам часто подходят иностранцы, латыши, которые жили в Латвии до войны. Приглашают за границу. Но поехать с паспортом без прописки мы не можем. Там уличные музыканты зарабатывают, в пересчете на наши деньги, в день 50 латов. Мы могли бы заработать и купить жилье.
Мечтой братьев стали домик в сельской местности и крестьянский труд.
- Были бы как раньше колхозы, пришел бы я, пусть в самый плохой, и попросил работу, - продолжает Эдмундс. - И жилье бы мне дали, может быть, даже дом. А сейчас, я знаю, в деревне еще хуже, чем в городе.
На прощанье они исполнили для меня старинную латышскую песню. Платили плохо. Был понедельник. За два часа работы у них пока выходило по восемьдесят сантимов на брата. Но погода была на редкость хорошей и была надежда... заработать больше.