Далеко ведущие исторические перспективы может иметь и усмотрение угрозы для государства со стороны не только русского, но и английского языка. В патриотическом смысле это открытие проливает дополнительный свет на стремления безродных космополитов сделать Латвию участницей общеевропейской экономической и культурной жизни.

Следует отметить также, что в ближайшем будущем государственные инстанции будут просто завалены благодарственными письмами от польской общественности, поскольку с разрешения г-жи Хирши впредь каждые "два поляка", встретившись, "конечно, могут беседовать по-польски". Особенно же возликуют многочисленные русские национально-культурные общества, объединения и кружки, в которые из "образовавшихся уже на рабочих местах закрытых русских коллективов" хлынут сотни тысяч энтузиастов из любителей устного общения на негосударственном языке.

Стараниями г-жи Хирши и ее единомышленников сфера развития речевой культуры все явственнее перемещается из учебных заведений, театров, библиотек и концертных залов в залы суда и кабинеты инспекторов. И совершенно очевидно, что вскоре эта тенденция приведет к весьма желательному результату: созданию "мобильной инспекции по снятию рекламных вывесок", подразделений полиции для борьбы с речевыми преступлениями и, в идеальном случае, - лингвистического ОМОНа.

Неслыханные прибыли ожидают и бизнесменов, занимающихся продажей, установкой и ремонтом подслушивающей и записывающей аппаратуры. Ведь одно дело - контролировать речь письменную, зафиксированную на бумаге, и совсем иное - учет нарушений в летучей стихии устной болтовни.

Надо надеяться, что с облегчением вздохнут наконец и тысячи служащих, давно уже мечтающих о золотых временах, когда со всей этой толпой разноязыких посетителей, просителей, получателей, отправителей, заказчиков и прочих клиентов будет позволено общаться "только на одном языке". А то развели тут демократию, дву- и даже многоязычие...

Конечно, до конца второй лингвистической пятилетки придется сделать еще очень многое.

К рубежу XXI века надо успеть латышизировать нелатышские личные имена, а заодно исправить искажения в латышском ономастиконе, убрав искусственные формы (Дзинтра Хирша, например), являющиеся данью литературной моде или следами немецкого влияния.

До 2005 года надо завершить распространение на всю Латвию передового опыта Талсинского и Лиепайского районов, где уже теперь "в первых классах на русском потоке вообще нет учеников".

Устраняя и даже ликвидируя "двойственность" Закона о языке, следовало бы покончить также с "двойственностью" мыслей, ощущений и действий самих людей. Поэтому пора думать о преобразовании Центра государственного языка в Институт государственной нейролингвистики, который мог бы заняться экспериментальным преодолением функциональной двойственности головного мозга. Ведь известно, что речевая активность человека регулируется только левым полушарием.

На сегодняшний день навыки речи контролируются зоной Брока, в мозговой зоне Вернике происходит поиск и отбор слов, а при чтении и письме зона Вернике через специальную ангулярную извилину оказывается связанной с первичным зрительным центром.

Переименовав все эти мозговые структуры в соответствии с законом Хирши о языке, можно будет наконец обеспечить коренной перелом в ходе лингвистической революции еще при жизни нынешнего поколения отечественного чиновничества.