- Владлен, летом прошлого года, когда создавался Консультативный совет при президенте, вы сказали, что особых надежд на него не возлагаете. Теперь что нового выяснили?

- Если год назад у меня теплилась хоть крохотная надежда на взаимопонимание, то сегодня очевидной стала абсолютная бессмысленность этого предприятия. Когда президент говорит о надуманности моей критики в его адрес и о том, что он не разделяет моего мнения о никчемности нашей деятельности - "временами совет работал успешно", я спрашиваю: скажите, что совет сделал за это время? Кроме ноля, президент ничего нарисовать не может.

- То есть вы собирались вместе, говорили, что-то предлагали - и ничего?

- Реальная работа обернулась следующими "достижениями": трудоустроили одного студента, Рейниса Аболтиньша, которого назначили представителем президента в совете, и выработали положение о совете. Все! Кроме того, постоянно менялся состав совета - кто-то уходил, новые члены приходили и их надо было вводить в курс дела с самых азов.

- Несколько дней назад за "круглым столом" у президента собрались представители парламентских фракций, чтобы совместно обсудить, как интенсифицировать процесс натурализации и уменьшить социальную напряженность в обществе. В результате депутаты покинули президентский дворец в некотором недоумении: президент не сообщил ничего нового, мотивируя это тем, что не было ни одного конкретного предложения по решению проблемы ни от депутатов, ни со стороны Консультативного совета. Это так?

- Это абсолютно не соответствует действительности. Есть стратегическая программа, мною предложенная и принятая членами совета. Были и конкретные законопроекты. Но дело не в этом, а в том, что, прежде чем приступать к решению этих чрезвычайно трудных проблем, президент должен заявить о своей политической воле, чего он так и не сделал за это время. Он не заявил, что у него есть своя политика в отношении неграждан, прав человека и т.д. Для того чтобы изменить политический стереотип, нужны мощные усилия, мощная подготовка, почти артиллерийская. Например, нужно созвать чрезвычайное заседание Сейма по этому поводу, попытаться воздействовать не на крайних политиков - их не переубедить, а на "болото", которое есть в парламенте. Можно пойти и по другому пути - встретиться с премьером и обсудить судьбу правительственной коалиции, внутри которой существует оговоренное право накладывать вето на решение той или иной проблемы.

Мне говорят: "Ну как же ты уверяешь, что совет ничего не сделал? Разве не под воздействием совета президент стал демократично высказываться по поводу натурализации, о разнице в правах граждан и неграждан?" На что я отвечаю: "Да, говорит, но тут же отыгрывает обратно". Вот яркий пример. На встрече с представителями фракций он говорит о необходимости "разморозить" натурализацию, о ненормальности малого числа "новограждан", о том, что закон о гражданстве не икона, на которую надо молиться, и т.п. Но тут же делает вывод, что не видит готовности в государстве что-либо изменить в этом плане. Президент научился говорить всем приятное. Вы хотите услышать? Пожалуйста, он вам это говорит. Радикалы хотят этого? Он им это говорит.

- Приняв решение об уходе из совета, вы "сожгли все мосты" или есть вероятность вашего возвращения, если вдруг что-то изменится в позиции президента?

- Если вспомнить, созданию совета при президенте предшествовало "письмо 14-ти", на которое г-н Улманис в очень грубой форме дал ответ. Когда мы собрались на первую встречу с президентом, я высказал ему достаточно безжалостно, что я думаю по поводу недостойной формы ответа на письмо, и сказал, что здесь собрались не политики в коротких штанишках, а люди, которые имеют политическую биографию и которые пришли в политику тогда, когда еще никто не знал, кто такой Гунтис Улманис. Поэтому и разговаривать с нами надо соответственно. В общем, инцидент посчитали как бы исчерпанным, я решил быть выше эмоций и согласился работать в совете. Но ничего не изменилось, поэтому я ушел. Не хочу больше участвовать в этом театре. Это окончательное решение, и единственное, на что я еще надеюсь, - что мой шаг заставит президента взглянуть на этот театр другими глазами.