Конечно, просто создать еще одно соединение, даже из высококлассных специалистов, - это не главное. Решимость нужно проявить в вопросах юридических. Появление такой структуры равносильно косвенному заявлению, что Россия готова в критических ситуациях к вмешательству силой во внутренние дела любой другой страны. Такие подразделения имеют всего несколько стран: Америка, Израиль, Германия и Великобритания. То есть те, которые уверены в своей силе и авторитете в мире.
Устав ООН решительно запрещает применение или угрозу применения силы в одностороннем порядке, хотя в исключительных случаях для поддержания принципов и целей ООН при согласии всех ее членов это допускается. Но имеет ли право государство в исключительных случаях применять силу для защиты своих граждан, находящихся на чужой территории? У юристов-международников нет единого мнения, хотя сейчас, когда разгул международного терроризма как никогда силен, даже западные специалисты склоняются к положительному ответу на этот вопрос.
Владимир Карташкин, председатель Комиссии по правам человека при президенте РФ, которая, собственно, и выступила с инициативой создания подобных сил, также считает это возможным. Но только при четко определенных условиях, главное из которых заключается в том, что правительство страны, в которой россияне подвергаются риску для жизни, не контролирует ситуацию и ничем не может помочь, чтобы вызволить людей.
В том, что именно эта комиссия выступила с подобной инициативой, нет ничего странного. Слишком много в последнее время стало совершаться захватов самолетов, судов да и просто людей под самыми разными предлогами и с разными целями. Свежий пример - годичное заключение наших летчиков в Кандагаре талибами. Иностранные специалисты неоднократно выражали недоумение, почему бездействует российская ФСБ.
Были направлены письма в Министерство обороны, МВД, МИД, ФСБ с предложением создать силы быстрого реагирования на базе антитеррористического центра ФСБ. Пришли ответы, в которых признавалась необходимость такого подразделения, но, по мнению военных, действовать они должны только с согласия правительства страны, где есть опасность для жизни российских граждан.
Как считает Карташкин, в оборонной доктрине России обязательно должен быть оговорен подобный пункт, ведь Россия, если она себя рассматривает в качестве великого государства, должна защищать права своих граждан не только внутри страны, но и на международной арене. Государство должно применять все меры для этого: и политические, и дипломатические, и экономические, и военные, хотя бы и в виде исключения. И должно быть определенное лицо, которое при поступлении приказа о применении военной силы располагало бы всеми средствами и возможностями для его немедленного выполнения. Сейчас такого у Российского государства нет.
Применение подобных сил в спецоперациях - всегда политически очень опасное мероприятие. Лицо, отдавшее приказание, рискует очень многим. При успешном исходе рейтинг политика у себя в стране, да и во всем мире, как правило, резко повышается. Но провал может стоить очень дорого. Неудача при освобождении американских дипломатов в Иране стоила Картеру президентского кресла на второй срок: избиратели решили, что он слишком мягок. Сейчас на карту поставлен политический престиж президента Перу Фухимори, потому что вся ответственность ляжет на него, а не на командиров, разрабатывающих план операции.
Но все неписаные, но общепринятые политические законы, как видим, не действуют в России: о россиянах никто не заботится, представляя им возможность самим проявлять героизм, а за провалы никто не отвечает. Может быть, и войска быстрого реагирования России не нужны? Ведь в очередной раз ставить на карту личный престиж из-за нескольких своих соотечественников власти едва ли захотят.