Eсли речь идет о благополучии Латвии, Андрис Шкеле не знает меры. Об этом убедительно свидетельствует инцидент двухмесячной давности... Колонна контрабандистов появилась на литовско-латвийской границе и подвергла искушению блюстителей порядка. Латвийские таможенники за взятку в 300 долларов потребовали лишь половину предписанной таможенной пошлины, литовцы же пропустили колонну за 50 долларов. Чего не знали те и другие: "контрабандисты" были подопытными кроликами латвийского правительства. Операция была осуществлена под наблюдением Шкеле и министра внутренних дел Турлайса.

Год назад Шкеле впервые сказал латышской нации откровенно, в грубой форме, как обстоят дела в стране. Комментируя "провокацию на границе", он нарисовал картину, которая становилась более удручающей по мере отдаления от пограничных дел и приближения к описанию состояния в столице Риге. Он клеймил поверженную финансовую мораль. Как "безнадежные" охарактеризовал глава правительства государственные финансы спустя некоторое время после своей акции с контрабандистами. "Путем в руины" назвал он бюджетную политику своего предшественника. Если что-нибудь быстро не изменится, то в мире едва ли можно будет отыскать второй пример такого упадка экономики. Сильные слова человека, который не должен был говорить по бумажке. Он был таким, почти как джокер в латвийской политике.

Президент Улманис в декабре 1995 года поручил Шкеле образовать правительство, после того как не удались многократные попытки составить кабинет по результатам парламентских выборов осенью того же года. Слишком запутанными были отношения большинства в латвийском парламенте, Сейме. Самая сильная фракция среди сотни депутатов насчитывала порядка двадцати человек. И слишком тяжел был груз ответственности. Год отрезвления, год неудач у малой республики позади. Крахи банков, обнищание, стагнация и регресс. Кто захотел бы начать с таким наследством? Тогда и вспомнил Улманис о беспартийном коммерсанте, который за короткое время создал шестипартийное правительство. С этого времени Шкеле слывет энергичным политиком, хотя и на шатком основании. Пробыв год в должности премьера, он завоевал уважение. Перед Рождеством латыши назвали его "человеком года".

Свое заявление об отставке Шкеле бросил президенту как будто под ноги. В понедельник премьер собрал пресс-конференцию, на которой объявил о намерении подать в отставку. Он попросил Улманиса об отставке, поскольку президент, по мнению Шкеле, не только не имеет к нему доверия, но даже поспособствовал тому, что его авторитет и достоверность пострадали. Короче: сильный человек (Шкеле) был оскорблен в лучших чувствах после того, как он в течение года вывел Латвию в какой-то степени на передний план. Окружение Шкеле соответствовало его стилю правления, но в этот раз кадровый вопрос его подвел. Была ли отставка Шкеле хитростью? Такие оценки высказываются в Риге. Однако люди спрашивают друг друга и о другом: может ли быть будущее Латвии без Шкеле?

Но Улманис остается при мнении, что Мельнику лучше бы не становиться министром. "Саймниекс" уже в свое время назначил министром финансов в кабинете Шкеле Крейтуса, который осенью прошлого года был отозван партией из правительства и одновременно также исключен из рядов "Саймниекса". Так карают в Латвии нежелание соблюдать партийную программу. Тогда одновременно подал в отставку и председатель партии Чеверс, заместитель министра-президента, имеющий виды на кресло премьера. С Чеверсом Шкеле и согласовал назначение Мельника, после того как шеф правительства отклонил другого кандидата партии. За длительное время без министра финансов Шкеле добился - как нарочно - своих самых главных до сих пор достижений: он представил бездефицитный бюджет на 1997 год и провел его через парламент.

Но за скандалом с Мельником стоят не только личные амбиции. Значение случившегося выходит за пределы Латвии, показывая состояние во всех трех прибалтийских демократиях. А лучше сказать: указывает на то, что давит на них. Призрак бродит по Прибалтике. Старый и в морщинах, происхождением еще из последних дней первой мировой войны, однако все еще способный наводить ужас. Тогда это называлось "Балканы Севера", сегодня это имеет название "коррупция" или "организованная преступность". Под старым названием это явление служило в последние дни войны немецкой оккупационной власти - по истине для устрашения, как призрак, который мог возникнуть в случае при самоопределении трех народов, как риск для всей Европы и должен быть задушен в зародыше. Как известно, напрасно. Сегодня бродит старое существо под новым названием, порою по дипломатическому паркету, чтобы провести невидимую границу между Прибалтикой и Европой.

Как эхо первого заявления прозвучало опубликованное в декабре прошлого года исследование Брюссельской комиссии Евросоюза, в котором Латвия была заклеймена позором как страна взяток и подкупа. Трясина коррупции достигла министерств, дошла, между прочим, и до Министерства финансов, указывалось там. Организованная преступность контролирует по русским каналам половину всей экономической деятельности страны. И эта страна, задаются вопросом авторы исследования, хочет в Европейский союз? В Риге считают, что в Брюсселе к Латвии отнеслись несправедливо, хотя услышанному не удивились. Улманис в своей речи в канун Нового года сознался, что "определенная система" взяток в государстве и частной экономике "не является тайной". А теперь и дело Мельника. Назначение министра финансов, который в глазах Европы не является вполне безупречной фигурой, может, заявила самая большая дневная газета "Диена", нанести урон престижу Латвии. Пожалуй, потому Шкеле и подал в отставку, что не хотел допустить какого-либо цинизма в своих действиях.