Однако вместо "поименного и поштучного" разоблачения закулисных режиссеров чеченской драмы Лебедь обрушил филиппику на главу МВД России Анатолия Куликова, назвав его главным виновником обострения ситуации в Чечне, и публично потребовал у Ельцина его отставки. Стоило бывшему генералу, или "тайному советнику первого класса", как он сам теперь себя называет, соприкоснуться с войной, как на него вновь напала пресловутая "солдатская прямота". Не выбирая выражений, он поведал журналистам и о наружной слежке, которую якобы установил за ним Куликов. Можно представить себе, как молодцы из личной охраны Лебедя "раскалывали" куликовских "топтунов", выясняя их ведомственную принадлежность.

Требование секретаря Совета безопасности об отставке министра внутренних дел было заявлено в ультимативной форме и сдобрено здоровым солдатским юмором. Дескать, Борис Николаевич должен понять, что "два пернатых не могут ужиться в одной берлоге". В неуклюжести данной аллегории Лебедь перещеголял даже Максима Горького, который в своей "Песне о соколе" загнал в горы, т.е. в совершенно несвойственную среду, степную птицу и болотного гада. Ведь берлога - это медвежье логово, птицы в берлогах не живут.

Так или иначе, но Президент РФ был поставлен в идиотское положение, иначе не скажешь.

Комментируя итоги пресс-конференции, "Московский комсомолец" высказывает предположение, что Лебедь, поняв, что с чеченской проблемой ему не справиться, решил "уйти со скандалом". "Он поставил президента перед сложнейшей альтернативой", - пишет "МК". Ельцин выбрал и предложил Куликову продолжать исполнение своих обязанностей.

В стане чеченской оппозиции с Лебедем связывают главные надежды на мирное разрешение конфликта. Министр информации Ичкерии Мавлади Удугов в интервью агентству "Рейтер" назвал Лебедя трезвым политиком, которому дороги интересы России. "Это серьезный человек с серьезными намерениями, к тому же он ничем не запятнал себя в этой грязной войне". Удугов считает совершенно справедливым предупреждение Лебедя о возможности перерастания чеченского конфликта в большую Кавказскую войну, высказанное им на пресс-конференции.

Реакция зарубежных масс-медиа на пресс-конференцию Лебедя весьма однозначна. Профессор Гарвардского университета Маршалл Гудман, отвечая на вопросы радиостанции "Голос Америки", сказал, что объяснить поведение Лебедя традиционными способами невозможно. Прибегнув к несвойственным Кремлю методам публичной политики, Лебедь откровенно покушается на саму систему государственного управления, и это вызывает опасения как за его собственную судьбу, так и за исход начатого им миротворческого процесса в Чечне. С другой стороны, сказал профессор, сама эта система в России исключительно коррумпирована, и только так можно сорвать маски с защитников и подстрекателей чеченского конфликта. Да и мафиозные структуры, которым прежде всего выгодно российско-чеченское противостояние, возможно, станут осторожнее, потому что в Кремле есть такой человек, как Лебедь.

Многие обозреватели сходятся во мнении, что пресс-конференция Лебедя положила начало новой войне - войне за мир в Чечне. Фронт ее будет развернут уже не на Северном Кавказе, а в Москве.

Передышка в боевых действиях в Чечне использовалась сторонами в разных целях. Чеченцы в Грозном отдыхали, перегруппировывались и подвозили боеприпасы из северных районов Чечни, федералы эвакуировали из города раненых и убитых, организовывали быт беженцев, число которых превысило 50 тысяч, подтягивали к Грозному подкрепления и выдвигали ультиматумы. В Кремле продолжалась лихорадочная работа над новым вариантом "мирного урегулирования конфликта".

И.о. командующего объединенной группировкой федеральных войск в Чечне генерал Пуликовский после нескольких безуспешных попыток договориться о чем-либо с генералом Масхадовым пошел ва-банк. Заявив, что Масхадов назвал Россию врагом Чечни, он выдвинул ультиматум: начиная с 8 часов 20 августа в течение 48 часов мирные жители Грозного должны покинуть город, после чего все оставшиеся в нем будут считаться террористами, с которыми армия будет разговаривать военными средствами. "После 8 утра 22 августа мы начнем бомбардировки и обстрел Грозного из тяжелых орудий, Ч твердо сказал российский генерал. - Мы не намерены сидеть сложа руки и смотреть на бесстыжие и варварские акции. Выход из ситуации в Грозном я вижу только в одном: действовать с позиции силы. Но даже и в этом случае борьба с партизанами в городе потребует по меньшей мере месяц".

Генерал Масхадов, поняв, что начинается "серьез", забил во все колокола, призывая мировое сообщество и генерала Лебедя вразумить своенравного Пуликовского и не допустить кровопролития. Александр Иванович, который два дня изучал указ Бориса Николаевича о "наведении правопорядка в Грозном, существовавшем в городе на 5 августа", пребывал в некотором замешательстве. С одной стороны, он понимал, что без участия армии порядок в Грозном не навести. С другой - также понимал, что на карту ставится его честь офицера, поскольку во время последней встречи с Масхадовым 15 августа обещал тому сделать все, чтобы избежать эскалации военных действий. И Лебедь принимает соломоново решение. Он заявляет, что содержание последнего указа президента "дает серьезные основания усомниться в том, что Ельцин принимал личное участие в разработке окончательной редакции указа". После чего Лебедь решает снова встретиться с Масхадовым и Яндарбиевым и 21 августа рано утром вылетает в Грозный.

По прилете в Чечню секретарь Совета безопасности тут же отбыл "по ту сторону фронта", где имел четырехчасовую беседу с Масхадовым. После чего, вечером 21 августа, отменил ультиматум Пуликовского. В ночь на 22 августа федеральные войска прекратили боевые действия, затихла стрельба и со стороны боевиков. Утром 22 августа Лебедь продолжил переговоры с Масхадовым.

Объявив об отмене ультиматума, Лебедь сказал следующее: "С военной точки зрения этот ультиматум - глупость, с политической Ч халатность, с юридической - преступление". Если помнить, что генерал Пуликовский отнюдь не тот человек, который может принять столь преступно глупое решение, а лишь выполнял приказ, остается только гадать, кто в Кремле мог такой приказ дать.

Лебедь улетел в Москву. Что будет дальше, не знает даже он.