- У нас остается надежда, что это решение еще не окончательное. Во-первых, мотивировки отказа нет. На это мы указали в письме руководству Латвии, где просим лишь об одном - соблюдать действующее латвийское законодательство.
Кроме того, мы попросили рассмотреть данный вопрос на заседании недавно созданного Консультативного совета национальностей при президенте, причем исходим из следующего. Г-н Гринблатс пишет, что в Латвии не предусмотрено высшее образование на русском языке. Однако закон лишь устанавливает, что нельзя из бюджета финансировать учебные заведения, где со второго курса преподавание не ведется на латышском языке. Но БРИ - негосударственное учебное заведение, и мы не получаем от государства ни сантима. А вот государство крадет у нас деньги, поскольку все негосударственные учебные заведения облагаются налогом на добавленную стоимость, то есть из каждых ста латов, внесенных за учебу, мы восемнадцать отдаем в бюджет в виде налога. Но ведь родители этих детей уже заплатили свою долю налогов!
- А как в государственных вузах?
- Здесь тоже интересная картина. Из всех государственных вузов ни один, за исключением Рижской экономической школы, не прошел аккредитацию по новым условиям. Да и Экономическая школа, между прочим, - это вуз, где преподавание ведется на английском языке, а финансирование осуществляется из бюджета. Это напрямую противоречит Закону о языке.
Волей-неволей приходится констатировать, что в Латвии живет англичан больше, чем, скажем, русских. Возьмем, однако, официальную статистику. Вот цифры, показывающие количество жителей-нелатышей в крупных городах: Рига - 62%, Даугавпилс - 87%, Вентспилс - 56%. А вот данные о том, сколько из них владеют латышским языком на необходимом уровне: Рига - 48%, Даугавпилс - 17,5%, Вентспилс - 58%.
Итак, мы решили, что наш БРИ - самый крупный негосударственный не только в Латвии, но и в Прибалтике вуз, который взял на себя значительную часть забот государства - у нас сейчас учатся около 800 студентов. Мы работаем с целым рядом школ, как латышских, так и русских. Исходя из этого мы и выступили с инициативой создания на базе БРИ филиала МГУ.
- Когда-то в Латвии были филиалы ЛИИЖТ и Калининградского рыбного. Они не сохранились?
- Нет, и если иногда приходится слышать утверждения типа "а мы - филиал такого-то и такого-то института из Петербурга, Москвы или Манчестера", то все это неправда, потому что создание филиала любого иностранного вуза требует официального разрешения Минобраза, и мы оказались первыми, кто на на это решился.
- Что определило ваш выбор партнера?
- Мы пошли, что называется, ва-банк и рискнули обратиться в МГУ, действительно один из лучших университетов мира, и терять такой шанс мы не хотим. Причем это шанс не только для БРИ, не только для русскоязычного населения Латвии, это шанс для всей молодежи Латвии и для Латвии в целом. Между прочим, когда только появилась первая информация о возможности открытия филиала МГУ в Риге, нам стали звонить и студенты-латыши из разных вузов, и ученики выпускных классов латышских школ, и все они спрашивали: а мы можем поступить к вам? сможем ли мы ходить на лекции, если не поступим?
- Г-н министр, очевидно, руководствуется мотивами, ничего общего не имеющими с престижем страны и с уровнем МГУ?
- Скорее всего, так. Подумаем о другом. Латвия не может представлять особого интереса для МГУ, в зоне которого находятся около 300 миллионов человек и только в аспирантуре которого учатся более 4 тысяч человек со всего мира. МГУ входит в первую пятерку мировых вузов, и его место там так же незыблемо, как и второе место в Европе: по рейтингу в прошлом году МГУ обошла лишь Сорбонна. Конечно, такое партнерство нужно в первую очередь нам. С приходом сюда МГУ мы автоматически получаем профессуру высочайшего уровня, автоматически получаем шанс участвовать в научных разработках, не тратя денег, получаем шанс увидеть и сравнить вузы элитного мирового уровня. Кстати, Высшая экономическая школа, при той подпитке, которую ей оказали и шведское правительство, и латвийское правительство, и Фонд Сороса, выделивший три миллиона долларов на реконструкцию здания, является хорошей, добротной высшей школой, но не более того. А МГУ - это признанный лидер, и мы имеем уникальную возможность попытаться с его помощью поднять уровень образования в Латвии.
- Отказ г-на Гринблатса был для вас неожиданным?
- Честно говоря, да. У нас состоялось несколько бесед с госминистром высшего образования г-ном Цимдиньшем, который, кстати, по-прежнему считает, что рано или поздно МГУ откроет здесь филиал, и он не видел никаких препятствий для открытия филиала. На мой взгляд, отказать МГУ по каким-либо критериям, кроме, мягко говоря, непрофессиональных, невозможно. Другим вузам отказать можно, но с МГУ сразу всем стало ясно, из-за чего отказали. Мы все-таки надеемся, что наш министр достаточно здравый человек, заботящийся о своей репутации, и он свое решение пересмотрит.
- Мы несколько раз коснулись уровня образования в Латвии. А каков он, на ваш взгляд?
- Лучше всего обратиться к цифрам, скажем, прошлого года. Начнем с Технического университета, в который в прошлом году поступили учиться за счет бюджета 1949 человек, а за плату - 129. Латвийский университет - за счет бюджета 1399, за плату 1761 человек, так что этот вуз стал в большей степени коммерческим, чем бесплатным госуниверситетом. Вот это я считаю уже безобразием, потому что ЛУ должен быть национальным университетом. Он единственный, кто может сохранить те специальности, которые никогда не будут пользоваться коммерческой или иной привлекательностью, но которые нужны Латвии. Латвийский сельхозуниверситет - 50 на 50 процентов бесплатное и платное обучение, то же в Даугавпилсском педуниверситете. Латвийская педакадемия - практически полностью все учатся за счет бюджета. РАУ - за плату 750, из бюджета - 337 человек. Общая картина свидетельствует о том, что государственные вузы стали превращаться в коммерческие. Процесс, в общем, объективный. Но почему госвузы, пользующиеся всеми льготами и поддержкой государства, освобождены от уплаты налога на добавленную стоимость, хотя ни один из них не прошел аккредитацию?
Так что уровень образования у нас все больше попадает в зависимость от толщины кошелька родителей и все меньше оставляет шансов поступать в вуз по способностям.