В 1988 году Константин был призван в армию: из Ташкента в Ригу. Здесь познакомился с девушкой, и они решили пожениться. Тогда еще все были равны под солнцем. Отслужив, съездил в Ташкент, где сообщил родителям о женитьбе. Отметился, как положено, в военкомате и получил паспорт. Прописку ставить не стал, собираясь жить в Риге с женой. Чтобы прописаться, собрал все необходимые документы, справки, копии, выписки, которые уже в Риге отдал в ДГИ сразу после регистрации брака. Шел 1991 год. ДГИ ответил отказом, выдвинув сногсшибательную причину: отец жены (кстати, гражданки), которому от роду 75 лет, - бывший военнослужащий.

Константин остался без прописки. Но жизнь шла своим чередом. Родилась дочка, которая, как и сын, родившийся через 2,5 года, - гражданка. Надо было работать, кормить семью, а поскольку без прописки работу было не получить, Константин вставлял в свой красный паспорт лист с пропиской жены. Так перебивался: то мясо коптил, то ездил в "бизнес-туры", лелея мечту, которая через пару-тройку лет воплотилась в жизнь: выпустил, найдя спонсоров, авторский альбом (он автор и исполнитель песен).

Во времена всеобщей Регистрации загранпаспорт надо было перерегистрировать, и Константин явился в пункт перерегистрации. Тут "зайца" и взяли за шиворот: лист с пропиской жены, вставленный в его красный паспорт (без прописки), - не есть основание для получения загранпаспорта. Константин написал объяснительную о своем вынужденном "преступлении". Все знали, но никто не хотел заниматься его документами, которые он раньше подал в ДГИ и которые там пылятся по сей день.

В жизни Константина совпали три важных события: рождение сына, издание альбома и принятие в Латвии Закона о депортации. 27 марта 1995 года его вызвал в ДГИ г-н Страуме, главный специалист сектора по надзору. Он выдал предписание в течение 7 дней покинуть Латвию без права въезда в течение 5 лет. "Дети? Ну, вы им можете присылать передачи, переводы..." "Но мне уже некуда ехать, - заволновался Константин, - моя семья здесь. Жена - с детьми. Их всех без меня ждет голодная смерть". "Это ДГИ не волнует, - сказал г-н Страуме, который, по всей видимости, вошел в роль Железной Метлы, выметающей Латвию дочиста. - Пишите расписку, что через месяц уедете, - смилостивился он. - Иначе вас вышвырнут через 7 дней".

Под таким давлением Константин написал требуемую расписку, втайне надеясь за месяц что-нибудь придумать. О том, что решение о депортации можно обжаловать в течение 7 дней, ему никто не сказал - он узнал об этом много позже, в Комитете по правам человека. Константин написал заявление г-ну Зитарсу, директору ДГИ. Разумеется - отказ "согласно законам Латвии".

Тут началось "бегание и петляние". Его разыскивала полиция. ДГИ прислал ласковое приглашение получить его красный советский паспорт без прописки, который сейчас там находится. Константин не пошел, зная, что его ждут арест и отстойник.

Наконец "зайцу" надоело быть зайцем и он подал в суд на ДГИ. Если судья И.Ценсе решит вопрос в пользу "волка--ДГИ, то логично ожидать от того же судьи второго пункта решения: чтобы ДГИ стал отцом и кормильцем детям Константина Левина - гражданам.

Суд был назначен на 27 марта, но не состоялся: отложен на конец мая в связи с заявлением из ДГИ (представители этого учреждения не смогли явиться из-за большой занятости).