Прибалтийский глоссарий
Рига встретила великую балерину "звездным дождем" Она стояла на сцене, а вокруг бушевало море восторга, поклонения и изумления. Неужели этой женщине, отмеченной величием таланта и царственной простотой, 70 лет? Да, Майя Плисецкая не боится говорить о своем возрасте. Она сама изумлена, что еще танцует и создает новые образы на балетной сцене. 8 марта в Национальной опере зрители увидели ее "Умирающего лебедя" и "Айседору", которую специально для великой русской балерины поставил знаменитый французский балетмейстер Морис Бежар.
Но мне кажется, что если бы Плисецкая ничего не танцевала в этот вечер, а просто вышла бы на сцену и своими лебедиными руками сделала один-единственный приветственный взмах, все равно оваций было бы не меньше. Потому что перед нами стояла живая легенда балета, слава которой принадлежит всему миру. "Парэкс-банк" в лице госпожи Н.Кондратьевой преподнес ей украшение, выполненное известным ювелиром Дж.Лазарро, - "Сильфиду". К ее ногам положили великолепные цветы. Золотой дождь струился сверху, усыпав блестками ее необыкновенное платье, созданное Пьером Карденом к юбилею в Большом, волосы, лицо. То был звездный час балерины, но не единственный в ее жизни. Пожалуй, справедливее говорить о нашем, зрительском, звездном часе, который уже никогда не повторится: мы станем другими, изменятся время, категории ценностей. Но Майя Плисецкая будет жить в памяти как остановленное прекрасное мгновение быстротекущей жизни.
Накануне своего выступления балерина дала пресс-конференцию. Предлагаем вашему вниманию отчет с нее.
- Майя Михайловна! Что у вас произошло после юбилейного вечера в Большом?
- После него я выступила в Санкт-Петербурге - там был такой же вечер. Потом я выступала в Воронеже, во Франкфурте, Берлине. За прошедшие три месяца в Мюнхене я не выступала. Я вообще в нем не веду концертную деятельность, мы там просто живем с мужем Родионом Щедриным. Дела, заказы - у него, к тому же он - член Баварской академии.
- С каким настроением вы приехали в Ригу после столь долгого отсутствия?
- Я с удовольствием приехала в Ригу: у меня сохранились самые лучшие воспоминания, хотя и очень давнишние. С тех пор прошло лет сто. Здесь была замечательная публика.
- Вы - знаменитая балерина, прекрасная актриса, талантливый педагог... Все у вас получается, за что вы ни возьметесь. Но есть что-то, что не удается?
- Наверное, то, что я еще не пробовала. Но я не думаю, что мне все удается. Например, у меня совершенно нет организаторских способностей. Потому, если кому-то интересны мои идеи, я рада, когда их берутся осуществлять. Вот Гедиминас Таранда, которого я знала как прекрасного танцовщика и даже не подозревала, что он прекрасный драматический режиссер. Он сделал интересный концерт, мы его опробовали в Японии, публике понравилось. Гедиминас предложил мне сотрудничество, я согласилась. И вот мы здесь вместе: я и "Имперский русский балет".
- Когда-то вам нельзя было танцевать, что хотелось. А сейчас?
- Сейчас уже все можно, но, увы, поздно. Хотя то, что для меня сделал Бежар, - фантастический подарок к моему большому юбилею, в общем-то небывалому для балета. Он поставил спектакль "Курозуко" на японскую музыку, старинная легенда, с мистикой. Мне очень нравится.
- Можно сказать, что вы - балерина Бежара?
- Нет, я не его балерина, я просто танцовщица. И очень многие вещи делала после 50 лет, потому что стало возможно. Но преподношение Бежара к моему юбилею - новый балет - превзошло все ожидания. На что новое я могла рассчитывать? Поэтому я абсолютно счастлива.
- Что вы скажете о переменах в руководстве Большого театра?
- Все, что я могу сказать, это "к сожалению". Был тиран умный, теперь тиран глупый. Лучше - сказать нельзя. Но хуже - да! Что они творят - Васильев и Гордеев - уму непостижимо. Дошло уже до того, что они воспринимают Большой как свою вотчину, которую им дали под эксперименты. Я не видела, что сделал Гордеев с музыкой Георгия Свиридова к пушкинской "Метели". Пришел Свиридов и сказал: "Я запрещаю эту гадость". Никогда такого не было - каждый автор хотел быть в Большом театре. Васильев уже поссорился с Ростроповичем, чего никак нельзя было делать хотя бы потому, что Ростропович ему помог.
- Как вы относитесь к "новым русским"?
- К "новым русским" я отношусь с большим энтузиазмом. Вообще я отношусь с любовью ко всему новому и молодому. И "новые русские" неодинаковы, но они работают для того, чтобы достичь результатов. Работающих людей всячески надо приветствовать. Нас приучили, что можно не работать за нищенскую зарплату. Сейчас - все другое.
- Почему вы приняли литовское гражданство, построили там дом?
- Дело в том, что моя мать родилась в Литве. И я всю жизнь от нее слышала все самое изумительное о Литве. И когда я впервые приехала туда на гастроли, мне там очень понравилось. Нам со Щедриным очень захотелось построить дачу или даже дом. И правительство Литвы сказало нам - пожалуйста! Мы нашли сказочное место в Тракае и построили там дом. С тех пор прошло пятнадцать лет. Мы туда ездим все годы.
- Вы, уехав из России, окончательно порвали с ней связь?
- Мы со Щедриным уже пять лет, как уехали из России, но связи с ней не порвали. Друзья остались там, ведь так не бывает, чтобы вокруг - только враги. Уехать пришлось: меня поставили в такие условия правительство Горбачева и персонально Раиса Максимовна - просто вынудили. Мы живем в Мюнхене, там замечательно. Собираемся там дожить свою жизнь.
- И все-таки, где же ваш дом?
- В Мюнхене хорошо во всех отношениях, но квартиру мы арендуем. Она чужая, даже с чужими вилками. Пожалуй - в Тракае, дом там. Про Москву я не могу так сказать, потому что мне там жить невозможно. Квартира в беспорядке, тараканы, нет часто горячей воды, лифт постоянно ломается, а идти на шестой этаж трудно. И потом: на что жить? Я не получаю ни зарплаты, ни пенсии. То, что шло из Большого театра в банк, все сгорело. Пенсии меня лишила Раиса Максимовна. Она решала и такие вопросы. Где еще такое возможно, чтобы временщица пришла и одним росчерком пера все решила в чужой судьбе? Она из театра выгнала не только меня, но еще сорок человек.
- От чего приходится вам отказываться, дабы быть в форме?
- Я должна себя строго держать, как и любой человек, который хочет быть в форме. Но для меня это трудно, скажу откровенно. Это одна из самых больших проблем в моей жизни: надо постоянно думать о диете. "Сижу не жрамши", - так я ответила пристававшей ко мне французской журналистке на вопрос о специальной диете. Ничего на свете специального нет. Когда надо похудеть, нужно не есть. И не про меня "рецепт": потанцую - похудею.
- Родион Щедрин как-то сказал: "Я 35 лет прожил с этой женщиной, мне не было и пяти минут скучно". Вы можете сказать о нем то же?
- Я, может быть, скажу о нем больше: он - единственный на всем свете. Многие люди говорят: так не бывает. Оказывается, бывает. Такое может быть только с ним, он для меня - божество.
Записала Л.АНИСИМОВА